наши потомки, живущие в конце XXI века, получат мир, не узнаваемый с наших сегодняшних позиций
Фредерик Моро вообще упрекал Хобсбаума в «недостаточном использовании цифры».
Между тем, вся эта теория была бы невозможна без новых демографических и экономических данных, опубликованных только к середине ХХ века. При всем том, что источники были доступны, взглянуть на них с позиций статистического учета долгое время не приходило в голову.
Вообще теоретические основы статистики появились с работами Пьера Ферма (Pierre Fermat, 1601–1665) и — в большей степени — Пьера Симона Лапласа (Pierre-Simon Laplace, 1749–1827), а первые систематические попытки приложения этой молодой науки к социальной жизни относятся только ко второй половине XIX века.
Для того чтобы добраться в ретроспекции до XVI–XVIII веков понадобилось ещё почти столетие.
Но дело не только в этом. В самой концепции «общего кризиса», охватившего весь мир и далеко уходящего за рамки одной только экономики, нетрудно услышать отзвук развиваемой последователями Маркса идеи «общего кризиса капитализма», которая, в свою очередь, вместила в себя изрядную долю настроения fin-de-siècle европейской богемы на рубеже веков. Впрочем, для марксистов была характерна оптимистическая трактовка событий.
Если европейская богема была склонна готовиться к концу не столько «века», сколько «света», то марксисты говорили о гибели капитализма, за которой последует новое и прекрасное посткапиталистическое «завтра».
В этом отношении Хобсбаум действовал, с одной стороны, вполне логично, предполагая, что расцвету капитализма должна предшествовать агония и гибель феодализма, а с другой стороны, он явно отступал от логики самого Маркса, считавшего, что переход власти от феодалов к буржуазии должен был проходить гораздо менее болезненно, чем переход власти от буржуазии к пролетариату.
Все-таки буржуазия, захватывая политическую власть, уже имеет опыт экономического руководства, а пролетариат такой опыт может приобрести только после того, как возьмет власть в свои руки.
Довольно оптимистично интерпретировалась идея «мирового кризиса» и мистиками. Один из самых авторитетных мистиков ХХ века Рене Генон (René Guénon, 1886–1951) писал в своей книге 1929 года «Кризис современного мира» (La cirse du monde moderne), что кризис в истории общества, как и в болезни отдельного человека, всегда несет с собой надежду на спасенье:
в течении болезни случается перелом и наступает новая фаза, в ходе которой к предыдущей можно отнестись «критически».
ХХ век стал, пожалуй, самым веселым и беспечным в человеческой истории. И даже две мировых войны вряд ли могут поменять этот вывод. На протяжении всего века сильно росли доходы населения и при этом странным образом нарушался один из основных экономических законов классической теории о том, что с ростом доходов сокращается норма потребления и растет норма накопления.
Евгений Сапожников в своей статье, опубликованной в журнале «Вопросы философии» полтора года назад, указывает: подушный доход в США (самой богатой стране мира) вырос с $7264 в 1960 году до $14 330 — в 1993-м (правда, тут, возможно, не учитывается инфляция). А норма накопления все это время падала, пока не стала отрицательной к 2001 году.
Социум как целое стал вести себя очень агрессивно и превратился в настоящую геологическую и даже почти космогоническую силу.
Из-за деятельности человека в ХХ веке появились не только новые острова и поменяли русла старые реки, но вокруг планеты образовались новые радиационные пояса.
За то же время примерно втрое сократилось количество рыбы в мировом океане, причем некоторые её виды исчезли окончательно — как каспийские виды осетровых, — а некоторые на 90% — как, например, промысловые виды тунца. Но 80% сократились площади девственных лесов.
Достигнута максимальная в истории скорость роста пустынь. Во многих густозаселенных районах все резче встает проблема пресной воды, все сложнее становится бороться с удушающими города помойками.
А ради чего все это делается?
К началу ХХI века выяснилось, что 80% всей мощной мировой индустрии работает исключительно на диверсификацию досуга и техническое обеспечение новых форм развлечений.
Однако, как отмечает Сапожников в цитируемой статье, «насыщения не происходит, происходит обратное — стремительное увеличение потребности покупать — пищу, одежду, автомобили, бытовую технику, недвижимость.
Данное поведение имеет сходство с поведением человека, больного различного рода маниями — к наркотикам, азартным играм, алкоголю».
К 1990 году США вышли на первое место по числу самоубийств, а психическое расстройство стало самой популярной проблемой со здоровьем среднестатистического американца.
Общество как целое несомненно страдает тяжелым социопсихическим расстройством.
Однако аналогичный диагноз можно поставить не только к США — просто в США лучше работает статистика, и эта страна во многих отношениях первая среди равных.
Слушатели во время концерта группы «Nazareth». Фото (SXC license): michael lorenzo
Наивно думать, что такой режим социальной эволюции может продолжаться долго и закончиться чем-то иным кроме «общего глобального кризиса». Это было ясно и в 29-м Генону, и в 53-м Хобсбауму, и большинству социологов сегодня.
Вопрос заключается только в том, как произойдет смена эволюционного режима: сможет ли социум силой разума перейти на иные рельсы, или смена режима пройдет естественным образом после неизбежной катастрофы.
Большинство авторов, — пишет Сергей Хайтун в книге «Социум против человека», — уверены в том, что человечество оказалось сегодня на краю пропасти из-за того, что необдуманно перешло когда-то [то есть в XVII–XVIII веках] на индустриальный путь развития.
Общество потребления должно уйти в прошлое.
На мой взгляд, очевидно, однако, что сколько-нибудь существенно торможение потребления относительно максимально возможных на текущий момент времени значений принесло бы человечеству гибель. […] Надвигающаяся катастрофа — рядовая для эволюционирующих систем, подобных в истории биосферы Земли было уже немало.
Эволюция происходит в сторону наращивания эволюционных «этажей», причем переход на новый «этаж» происходит, когда исчерпываются эволюционные возможности старого и когда эволюционирующую систему сотрясает кризис.
Эрик Хобсбаум использовал модель разворачивающегося кризиса для того, чтобы найти исторические прецеденты и оценить меру «катастрофичности» перехода с предыдущего «эволюционного этажа».
Многие историки отмечают, что XVII век образует в исторической перспективе своего рода «границу прозрачности»: этот век ещё понятен современному человеку, а век предыдущей — уже нет. Многие социальные институты и институции ведут свою историю именно от него.
Это лишь отчасти связано с разразившимся кризисом — завершившаяся тогда Научная революция затронула не только само научное сообщество. Перемены коснулись мировоззрения как социального фактора: в XVI веке общественное сознание ещё было религиозно-мистическим, а в XVII веке оно становится рационально-натуралистическим.
Человек XVI века ищет объяснения природных и социальных явлений в осознанной воле сверхъестественных сил, а человек XVII века сводит те же самые явления к законам природы и воле людей.
Второе нам пока ещё понятнее первого.
Я не могу в полной мере разделить оптимистичную уверенность Сергея Хайтуна, что следующий «эволюционный этаж» гарантированно находится выше предыдущего, и не знаю, какая модель могла бы этот его вывод подтвердить. Безусловно одно: наши потомки, живущие в конце XXI века, получат мир, не узнаваемый с наших сегодняшних позиций.
Так же, как был бы не узнаваем мир в конце XVII века для того, кто видел его начало.
Этот сайт использует cookies. Находясь на сайте вы соглашаетесь с этим. ПРИНЯТЬ
Privacy & Cookies Policy
Privacy Overview
This website uses cookies to improve your experience while you navigate through the website. Out of these cookies, the cookies that are categorized as necessary are stored on your browser as they are as essential for the working of basic functionalities of the website. We also use third-party cookies that help us analyze and understand how you use this website. These cookies will be stored in your browser only with your consent. You also have the option to opt-out of these cookies. But opting out of some of these cookies may have an effect on your browsing experience.
Necessary cookies are absolutely essential for the website to function properly. This category only includes cookies that ensures basic functionalities and security features of the website. These cookies do not store any personal information.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.