ЭВОЛЮЦИЯ, ЭТО ВЫСВОБОЖДЕНИЕ СТАРОЙ ФОРМЫ И ПОИСКИ ЛУЧШЕГО СОДЕРЖАНИЯ
Катастрофы – инструмент эволюции человека.
….никаких «концов» у Бога, в идейной, процессуальной реальности не бывает, конец бывает только в материальной идее.
МАСТЕР СВЕТА — видит опасности и адекватно на них реагирует.
…Отрыв формы от содержания – утрата смысла, отказ от идеи (в религиозном понимании – отказ от Бога)…
– это и есть то общее, что характерно для любой катастрофы, в любой области, на любом уровне.
*******************
Анатомия зомбирования.
Наверное, самым показательным и зримым примером массовой утраты восприятия очевидностей является эффект индукции, который мы наблюдаем, скажем, во время беснования толпы болельщиков или других деструктивных демонстрантов, когда человек меняет мышление настолько, что может не только забыть обо всех опасностях,…
…но и вообще потерять человеческий облик, не щадя жизни ради совершенно глупых, бессмысленных идей. Тот же самый эффект взаимного индуктивного заражения, но только растянуто по времени и более массово происходит при фашизме (подробнее о сути фашизма в статье «Любовь победит фашизм»).
Фашизм – это крайнее экстраординарное проявление зомбирования, а в более легких степенях индукция происходит повсеместно.
Что же является ее причиной?
Чтобы пошло индуктивное возбуждение, например, в физическом колебательном контуре, необходим резонанс – гармоническое совпадение частоты колебаний с другим колебательным контуром.
В отношении индукции между людьми можно ограничиться понятием «идейного заражения», а можно посмотреть на природу этого явления глубже, подобно индукции физической.
По «теории тенденций» любая тенденциозность («…изм») человека автоматически ввергает человека в хождение по одному и тому же кругу, даже мысли его становятся подвержены определенной цикличности (отсюда родилось слово«зацикленные» в отношении тенденциозно мыслящих).
Такая цикличность – это и есть те самые «колебания», которые при совпадении частот и «…измов» в группе людей вызывают индукцию – дьявольскую гармонию, при которой тенденциозность мышления индуцированных усиливается до максимума.
Очевидности, которые видны с противоположных «…измов» конечно же затмеваются.
Человек превращается в зомби, видящего только то, что попадает в створ индуцированной в нем тенденциозности, а остальное он просто не видит.
Это и есть деаксия, выстилающая зеленую улицу катастрофе, которая, получается, действует строго избирательно, направлена только против тенденциозных («зацикленных»), не успевших прореагировать на очевидные предупреждения.
Единственная область, где «зомби» эффективны – это война, причем устаревшая, где для победы нужны были человеческие жертвы…
Кто управляет зомби.
С деаксией всё было бы не так страшно, если бы не было еще одного явления, выступающего главной заинтересованной стороной в зомбировании человека.
При объединении людей в группу образуется нематериальная (идейная) сущность, Система отношений, ….
(в разных образных источниках – «зверь», «змей», «дракон», «эгрегор» (от фр. aigrette – «эгрет» – пучок перьев на женском головном уборе), ведущая самостоятельную жизнь, соблюдающая собственные интересы (самосохранения),…
проявляющая себя физически в действиях членов группы, изменяет их мышление, поведение.
Проще говоря, вирус-паразит, зомбирующий людей, столь часто рисуемый в фантастических фильмах, оказывается, отнюдь не выдумка, а образ имеющий самое непосредственное отношение к реальности.
Никакой мистики в невидимой, но проявляющего себя как живое существо Системы, нет.
Нет, например, ничего мистического в существовании искусственного виртуального паразита – компьютерного вируса.
Нет мистики также и в том, что пчелиный рой есть что-то самостоятельное, подчиненное своим собственным интересам, нежели пчела.
Пчела для роя – физический носитель, от которой требуется управляемость, стандартность, но ни в коем случае не индивидуальность.
Ценность жизни одной или нескольких пчел для роя не существует, наоборот, пчела должна быть готова в любой момент ужалить и умереть за интересы роя.
Интересы Системы (роя, стада, стаи, табуна, косяка и пр.) не есть сумма интересов членов Системы, а нечто совершенно иное, отдельное.
Апокалипсис – образная теория катастроф.
Самым, наверное, интересным символическом представлением такой Системы является образ «зверя» в Апокалипсисе – Откровении Иоанна Богослова, последней книге Нового Завета Библии.
Сегодня известно множество различных апокалипсисов (ветхозаветных, апокрифических), можно даже сказать, что существовал такой жанр, но только апокалипсис Иоанна, включенный в Новый Завет, остается в самом центре внимания не только богословов, но и деятелей искусства, всех, кто интересуется пророчествами.
Глубоко неверно рассматривать Апокалипсис исключительно как некое предсказание отдаленного будущего, и уж совсем он не пророчествует «конец света», рожденный изысками эсхатологии – «науки о конце», своего рода, материалистического оппортунизма в религии;
– никаких «концов» у Бога, в идейной, процессуальной реальности не бывает, конец бывает только в материальной.
Апокалиптика направлена на выявление общественного исторического процесса, наиболее общего закона, который действовал, действует, и будет действовать всегда, изложение его в символической, образной форме:
«Апокалипсис – самое великое поэтическое произведение, созданное на земле. Это феномен, который по существу выражает все законы, поставленные перед человеком свыше». (А.Тарковский)
Можно сказать, что Апокалипсис – это своеобразная теория формирования катастроф. Началась рождаться теория, наверное, с ветхозаветной легенды о Всемирном Потопе. Именно в ней был обрисованы причины неадекватного реагирования на катастрофу:
отход большинства людей от единого Бога, т. е. от монотеизма, а, следовательно, сползание в политеизм – идолопоклонство, на не религиозном языке…
– распад системы ценностей, мышления, утрата очевидностей, что рождает бессилие перед лицом катаклизма, в данном случае – природного, и заканчивается физической гибелью.
Ничего не угрожает только тому, кто не утратил веру в единого Бога (по легенде – Ной), видит опасности, адекватно на них реагирует.
Идея (Бог) ему подскажет вариант спасения.
Символическое значение легенды о Всемирном Потопе (как впрочем и многих священных образов) плохо доступно материалистам.
Комичными выглядят экспедиции некоторых энтузиастов на гору Арарат в поисках остатков Ноева ковчега…
И.Айвазовский — Всеминый Потоп
Из книги в книгу в Ветхом Завете всё подробнее и подробнее обыгрываются аспекты, детали формирования катастроф: легенда о Вавилонской Башне, легенды о разрушении Иерихона, Вавилона, об уничтожении Содома и Гоморры, пророчества Авраама, Моисея, Ездры, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Даниила, Еноха, и др.
В Новом Завете Иисус Христос тоже высказал несколько пророчеств, и особенно значительное – предсказание окончательного торжества его идеи – Второго Пришествия. Откровение Иоанна Богослова, завершая Писание, как бы подытоживает все пророчества в единое резюме, дополняя «общественной» составляющей «личностное» учение, изложенное в четвероевангелии (подробнее в статье «Аксиология учения Иисуса Христа»)
«Зверь» как образ Системы.
Образ деструктивной социальной системы в виде животного впервые, наверное, возникает в «Книге пророка Исайи» в виде Левиафана – морского чудовища, змея, восставшего против Бога.
Кстати, лайнер «Титаник» изначально хотели назвать именем именно этого змея, и даже когда всё-таки назвали по-другому, неофициально его продолжали именовать «Левиафаном».
Такое же восстание против Бога и очевидности, приводящее к катастрофе, описывается в легенде о другом гиганте – Вавилонской башне (Быт. 11:1-9), возведение которой привело к распаду систем ценностей, по легенде – такому смешению языков.
Уже конкретнее образ животной системы появляется в «Книге пророка Даниила» в виде четырех зверей, в свойствах которых описывается, что «зверь», хоть и имеет человеческое воплощение, всё равно – животное:
«Первый – как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему». (Дан. 7:4)
На хищническую суть указывает описание второго зверя:
«…ему сказано так – встань, ешь мяса много!» (Дан. 7:5)
О властности системы над человеком говорит описание третьего зверя:
«…и власть дана была ему». (Дан. 7:6)
На воинственность и слепую агрессивность указывает описание зверя четвертого:
«…и вот зверь четвертый, страшный и ужасный и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами…» (Дан. 7:7)
Здесь же, в «Книге пророка Даниила», появляется образ «Сына Человеческого» (богоподобной части человека), которому только и под силу победить «зверя» окончательно и бесповоротно:
«И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится». (Дан. 7:14)
Именно сам человек, в себе и только в себе способен победить Систему – этот животный атавизм…
Это всё перекликается с образом трехглавого змея в русских народных сказках, которого тоже побеждает богатырь-одиночка, символизирующий личность человека.
Сколько бы он ни махал мечом – это всё рационально бессмысленно, т. к. на месте срубленной головы у змея вырастает новая, победа достигается духом, а не силой.
Бесполезно бунтовать против системы, устраивать восстания, революции – в результате одни «головы» сменятся на другие.
Радикальное уничтожение «змея» возможно только через себя…
Та же логика победы человека над системой просматривается в образе христианского святого Георгия Победоносца (III в.), уничтожившего змея-дракона, угнетавшего город.
В пьесе Е. Шварца отражен этот же конфликт героя и системы, человеческого и животного – Ланцелота и Дракона.
В Откровении Иоанна Богослова по сравнению с «Книгой Даниила» уже более четко выражены свойства «зверя». То, что он физически невидим, т. к. представляет собой всего лишь постигаемую разумом идейную сущность, отражено в следующем стихе: «Зверь, которого ты увидел, был, и его нет; и он поднимется из бездны и в погибель идёт; и будут удивляться, … смотря на зверя, который был, и которого нет, и который придёт». (Откр.17:8)
Важное свойство Системы в том, что люди, на которых паразитирует этот «зверь», имеют одинаковое стерилизованное мышление (по «теории тенденций» – одинаково тенденциозны, имеют одни и те же «…измы») :
«Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю». (Откр. 17:13)
Невероятную техническую мощь Системы описывает Иоанн в таком стихе: «И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми». (Откр. 13:13)
А.Дюрер — Семиголовый дракон и рогатый зверь
Пресловутое число 666
Исключительно важно, что Иоанн указал маркер, своего рода «лакмусовую бумажку», позволяющую определить «зверя» – стремление его (Системы) опутать человека документами:
«И он поступает так, чтобы всем, малым и великим, и богатым и нищим, и свободным и рабам, дали клеймо на руку их правую или на лоб их».(Откр. 13:16)
Конечно, сейчас не требуется никого клеймить, достаточно бумаг, без которых невозможно что-либо сделать:
«И чтобы никто не мог ни купить, ни продать, кроме того, кто имеет клеймо: или имя зверя, или число имени его». (Откр. 13:17)
И, конечно же, такая тенденция обращается в то, что имя человека заменяется цифрой.
С виду номер на документе выглядит совсем безобидно, но картина меняется, если посмотреть на оцифровку человека как на процесс.
Вчера вводилась паспортизация; сегодня этого недостаточно, вводится ИНН; завтра и этого будет недостаточно, нужны личные коды, дактилоскопические паспорта; послезавтра и этого мало, потребуется вшивать в человека микрочипы.
Всегда находится рациональное объяснение для таких новаций, сулящая невероятные удобства, порядок, но как только наступает очередное нововведение, то сразу оказывается, что его недостаточно.
Миф требует новых мифов.
Какова реальная цель процесса?
Делать контролируемым, полностью управляемым, манипулируемым свободного человека.
Кто контролирует? Какой-то человек, или группа людей? Нет!
Контролером и манипулятором выступает бездушная формалистская, обезличивающая Система, превращающая всё в формальный абсурд.
Образ «зверя» и символизирует собой эту Систему, состоящую из, казалось бы, иерархии безобидных чиновников — «шестерок», который каждый в отдельности ничего не решает («Я понимаю, но что я могу сделать, таково указание начальства, я обязан выполнять…»), но все вместе в иерархии («пирамиде», «вертикали») они образуют грозную деструктивную силу.
С этих позиций просто глупо искать смысл «числа зверя» 666 в арифметике, каббале и гиматрии, и пусть Иоанн Богослов подходил к этому числу как-то иначе, но с современных позиций смысл числа 666 можно сформулировать просто:
«шестерка» сидит на «шестерке» и «шестеркой» погоняет…
Защитники оцифровки человека и контроля за ним со стороны Системы зачастую прибегают к манипуляции, пытаясь представить дело так, что они борются с мистицизмом.
Однако в разъяснении деструктивной сути цифрового системного контроля человека ничего запредельного и мистического нет.
Есть вполне логичный и очевидный процесс построения концлагеря…
Катастрофа – итог формализма.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.