Феномен машинального мышления

Проявившиеся контуры понятия инерции можно сделать чётче, если обратиться к другому явлению инерции мышления. А именно: к феномену машинального мышления, мышления, не преодолевающего сопротивления, протекающему самопроизвольно.

Например: «Он машинально подумал о том, что обычно говорят в таких случаях».

Под самопроизвольным мышлением же понимается мышление, которое протекает без сознательных волевых усилий. Так, по поводу понятия установки (область бессознательного мышления) в теории Д.Н. Узнадзе Г.

Хуцишвили пишет:

«Установка представляет собой один из важнейших факторов, формирующих структуру мышления: причём по отношению к сознанию индивидуума установка, по мнению психоаналитиков, выступает в качестве внешней силы, закрепляющей усиливаемые унаследованным строением нервной системы и особенностей характера последствия детских психических травм, комплексы, фобические страхи и т.д.

Сознание человека с изумлением фиксирует повторяющуюся неадекватную реакцию, срабатывающую несмотря на то, что эта неадекватность была уже осознана им ранее при анализе своего поведения в аналогичных ситуациях»

(Хуцишвили Г. Генезис структуры теоретического мышления. 1939. С.14 – 16).

О бессознательном мышлении, свободном от сознательной воли, говорили и Хайдеггер («калькулирующее мышление») (Хайдеггер М., Разговор на просёлочной дороге. Избр.

Статьи позднего периода творчества. М, 1991. С.104), и В. Чалидзе («просто» мышление в отличие от развитого, творческого мышления) (Чалидзе В. Иерархический человек. Социобиологические заметки. М., 1991. С.85, 94).

Машинальное мышление присутствует, как я уже указывал, и в науке, имеющей определённые онтологические и гносеологические установки, благодаря которым мысль беспрепятственно течёт

(напр., мыслительный акт: если в движении планеты обнаружено возмущение, то, следовательно, существует другая, неизвестная планета (напр., Уран)), благодаря которым естественно выводятся одни знания из других.

Подобное мышление может быть осознано, но таким образом, когда сознание лишь «наблюдает», по выражению В. Чалидзе, за процессом течения мысли, с удивлением фиксируя иногда «неадекватную реакцию мышления на действительность – так называемые «однотипные» или «машинальные» ошибки мышления.

Т.е. я под мышлением по инерции (машинальным мышлением) понимаю мышление, свободное от сознательной воли, протекающее без усилий, автоматически (функционально). Опять же, как повторяющиеся ошибки, инерция мышления являет себя как неизменившееся мышление в изменившейся действительности (неадекватность).

Вообще-то при общем подходе к этому вопросу, можно утверждать, что причин сохранения мышления может быть две: действие и связь.

Ранее я показал, что феномен инерции мышления можно объяснить как взаимное поддержание понятий, установок и пр., в неизменном состоянии, т.е. действием мышления на самое себя.

Связь же не может оказаться ответственной за инерцию мышления по одной уважительной причине: мышление, как процесс, есть установление (или констатация) связи между понятиями, а не сама связь. Возьмём, к примеру, простейший акт мышления: «Человек – это мыслящее существо. Сократ – это человек (констатация двух связей). Следовательно, Сократ – это мыслящее существо (мыслительный акт установления связи)».

Причём, из мышления принципиально нельзя исключить момент установления связи, ибо при этом исчезнет сам процесс. Становящееся же не есть ставшее. Более того, ставшее – уже не есть мышление. Как известно, часто процесс мышления приводит к отрицанию связи. Например: «Человек – это мыслящее существо. Дельфин – не человек. Следовательно, дельфин – не мыслящее существо».

Процесс, как говорится, прошёл, но связь между понятиями мыслящего существа и дельфина не появилась. Более того, вполне может оказаться, что дельфин, всё-таки, мыслящее существо, и тогда ответственность за инерцию мышления мы возложим не на связь, а на действие, оказываемое первой констатацией на вторую.

Но, в общем-то,….

инерция мышления – не в том, что взаимодействуют понятия, а в том, что взаимодействующие понятия (суждения) образуют постоянно повторяющуюся логическую цепь. А звенья цепи не могут быть не связаны.

Но связаны они оказываются постоянно повторяющимся действием, которое может быть как положительным (притягивающим), так и отрицательным. Но самое интересное то, что в основе машинального мышления лежит ни положительное, ни отрицательное, а вообще не силовое действие.

Чтобы разобраться в сути инерции логики, сначала замечу, что в формальной логике устойчивость форм логики объясняется принятыми формами (определённостями) взаимодействия понятий, а не способами взаимодействия.

Что касается способов… То, с точки зрения инерции мышления… Возьмём, к примеру, дедуктивные умозаключения. Надо полагать, эти умозаключения – один из простейших актов мышления. Они основаны на отождествлении заключения с истинным суждением. Если таковое отождествление происходит, значит, заключение верно.

То есть устойчивость логической формы заключена в замкнутости действия при его непротиворечивости. В то время, как способы взаимодействия понятий (суждений) могут быть как положительными (включающими одно понятие в другое) так и отрицательными (исключающими одно понятие из другого).

Здесь я устойчивость логической формы объясняю замкнутостью действия. Именно благодаря логической форме происходит несиловое воздействие понятий друг на друга. Но только благодаря замкнутости действия объясняется инерция формального мышления.

Действительно, обратимся к логическим парадоксам.

Например, парадокс лжеца (в интерпретации Эпименида, жителя Крита): «Все жители Крита – лжецы…»). Верификация правдивости или ложности этого высказывания Эпименида следует поначалу автоматически по проторенной схеме: принимается за истинное допущение то, что Эпименид говорит правду. Отсюда это допущение формирует тезис: все жители Крита, действительно, лжецы.

В данном случае подразумевается, что мы совершенно равнодушно воспринимаем сформировавшееся под воздействием посылки представление о критянах (т.е. предпосылка не встречает сопротивления – мы не знаем на самом деле, какие критяне, и воздействие предпосылки на наше представление о критянах несиловое).

Таким образом, наше представление о критянах полностью оказывается в зависимости от действия, оказываемого на это понятие другого понятия – предпосылки о человеке, утверждающем нечто о критянах. Но уже сформированное: «критяне – лжецы», оно само воздействует на понятие о человеке: «Следовательно, Эпименид (критянин) — лжец». И далее: «Следовательно, он лжёт».

После несилового взаимодействия понятий мы наше заключение отождествляем с нашей предпосылкой.

Но они оказываются взаимоисключающими, что противоречит логической форме. Наш вывод о том, что Эпименид лжёт, воздействует на посылку и изменяет её несиловым образом (мы «вспоминаем», что наша посылка лишь допущение, а не истина). Но логическая форма опять приводит нас к противоречию. Если Эпименид лжёт, то все критяне правдивы. Но Эпименид – критянин. Следовательно, он говорит правду». И весь процесс повторяется сначала.

Можно сделать выводы:

1. Здесь проявляется в чистом виде феномен несилового действия одного понятия (суждения) на другое.

2. Инерция мышления здесь заключена в несоответствии применения устойчивой логической формы к взаимодействию суждений: «Эпименид – критянин. Он утверждает: «Все критяне – лжецы». Это несоответствие порождает воздействие логической формы (замкнутое несиловое воздействие) на предпосылку.

Таким образом, воздействие предпосылки на утверждение Эпименида в рамках логической формы приводит к воздействию логической формы на предпосылку.

В общем, с теми же трудностями сталкивается и естествознание. Стоит учёным определиться, по какой логической схеме следует мыслить то или иное явление, и познание катится по наезженной дорожке. Но иногда определиться невозможно.

Например, волны и частицы – суть различные (и даже противоположные) объекты действительности. Свет – объект действительности, способный к интерференции. Следовательно, свет – волна. Но свет имеет свойство распространяться прямолинейно. Следовательно, он – частица. Но свет не может быть, одновременно, и волной и частицей, ибо одно понятие отрицает другое. Что же есть свет? – вопрошали в отчаянии у Природы многие поколения физиков…

Соединяются ли простые вещества в каких-то строго определённых весовых соотношениях (гипотеза Пруста), или же эти соотношения изменяются плавно и свойства образующегося вещества зависят только от взятых количеств исходных простых веществ (гипотеза Бертолле) – ведь одно отрицает другое!..- мучил вопрос химиков.

Протекает ли эволюция живых существ постепенно или скачками? – спорят до сих пор биологи и т.д.

Действительность же противоречит всем парам приведённых выше взаимоисключающих пар положений научных теорий. Следовательно, закон исключённого третьего в логике должен быть преодолён.

А для этого:

«Вперёд мечта, мой верный вол!

Неволей, если не охотой!

Я близ тебя, мой кнут тяжёл,

Я сам тружусь, и ты работай!»

(В. Брюсов).

Т.е., в общем виде, при большой неадекватности происходит вынужденное изменение смысла понятия вопреки внутренней самообоснованности. Последнее протекает не произвольно, а чаще всего, посредством сознательного волевого усилия, результатом чего является изменение смысла понятия!

источник публикации, форум, философия и психология:

http://phenomen.ru/forum/index.php?showtopic=1035&mode=linear