Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате»

Генри Лонгфелло

«Песнь о Гайавате»

НАСЛЕДСТВО ОТ ПЛЕМЕНИ МАЙЯ…..

СВЕТЛЫЕ, НАСЛЕДУЙТЕ ДАЛЬШЕ!!!!

(…………)

Тихим шепотом деревьев,

Ароматом белых лилий.

К сердцу милую привлек он,

Ярким пурпуром окутал —

И она затрепетала

На груди его звездою.

Так доныне неразлучно

В небесах они проходят:

Вебон, рядом Вебон-Аннонг —

Вебон и Звезда Рассвета.

В ледяных горах, в пустыне,

В царстве кролика, Вабассо,

В царстве вечной снежной вьюги,

Обитая Кабибонокка.

Это он осенней ночью

Разрисовывает листья

Краской желтой и багряной,

Это он приносит вьюги,

По лесам шипит и свищет,

Покрывает льдом озера,

Гонит чаек острокрылых,

Гонит цаплю и баклана

В камыши, в морские бухты,

В гнезда их на теплом юге.

(…….)

Не о славе и победах,

Но о счастии, о благе

Всех племен и всех народов.

Для тебя Владыкой Жизни

Послан друг людей — Мондамин;

Послан он тебе поведать,

Что в борьбе, в труде, в терпенье

Ты получишь все, что просишь.

Встань с ветвей, с зеленых листьев,

Встань с Мондамином бороться!»

Изнурен был Гайавата,

Слаб от голода, но быстро

Встал с ветвей, с зеленых листьев.

Из стемневшего вигвама

Вышел он на свет заката,

Вышел с юношей бороться, —

И едва его коснулся,

Вновь почувствовал отвагу,

Ощутил в груди усталой

Бодрость, силу и надежду.

На лугу они кружились

В пышном зареве заката,

И все крепче, все сильнее

Гайавата становился.

(….)

«Кончим! — вымолвил Мондамин,

Улыбаясь Гайавате, —

Завтра снова приготовься

На закате к испытанью».

И, сказав, исчез Мондамин.

Опустился ли он тучкой

Иль поднялся, как туманы, —

Гайавата не заметил;

Видел только, что исчез он,

Истомив его борьбою,

Что внизу, в ночном тумане,

Смутно озеро белеет,

А вверху мерцают звезды.

Так два вечера, — лишь только

Опускалось тихо солнце

С неба в западные воды,

Погружалось в них, краснея,

Словно уголь, раскаленный

В очаге Владыки Жизни, —

Приходил к нему Мондамин.

Молчаливо появлялся,

Как роса на землю сходит,

Принимающая форму

Лишь тогда, когда коснется

До травы или деревьев,

Но невидимая смертным

В час прихода и ухода.

На лугу они кружились

В пышном зареве заката;

(……)

Я свяжу свою пирогу,

Так свяжу ее корнями,

Чтоб вода не проникала,

Не сочилася в пирогу!»

В свежем воздухе до корня

Задрожал, затрясся Тэмрак,

Но, склоняясь к Гайавате,

Он одним печальным вздохом,

Долгим вздохом отозвался:

«Все возьми, о Гайавата!»

Из земли он вырвал корни,

Вырвал, вытянул волокна,

Плотно сшил кору березы,

Плотно к ней приладил раму.

«Дай мне, Ель, смолы тягучей,

Дай смолы своей и соку:

Засмолю я швы в пироге,

Чтоб вода не проникала,

Не сочилася в пирогу!»

Как шуршит песок прибрежный,

Зашуршали ветви ели,

И, в своем уборе черном,

Отвечала ель со стоном,

Отвечала со слезами:

«Собери, о Гайавата!»

И собрал он слезы ели,

Взял смолы ее тягучей,

Засмолил все швы в пироге,

Защитил от волн пирогу.

«Дай мне, Еж, колючих игол,

Все, о Еж, отдай мне иглы:

Я украшу ожерельем,

Уберу двумя звездами

Грудь красавицы пироги!»

Сонно глянул Еж угрюмый

Из дупла на Гайавату,

Словно блещущие стрелы,

Из дупла метнул он иглы,

Бормоча в усы лениво:

«Подбери их, Гайавата!»

По земле собрал он иглы,

Что блестели, точно стрелы;

Соком ягод их окрасил,

Соком желтым, красным, синим,

И пирогу в них оправил,

Сделал ей блестящий пояс,

Ожерелье дорогое,

Грудь убрал двумя звездами.

Так построил он пирогу

Над рекою, средь долины,

В глубине лесов дремучих,

И вся жизнь лесов была в ней,

Все их тайны, все их чары:

Гибкость лиственницы темной,

Крепость мощных сучьев кедра

И березы стройной легкость;

На воде она качалась,

Словно желтый лист осенний,

Словно желтая кувшинка.

Весел не было на лодке,

В веслах он и не нуждался:

Мысль ему веслом служила,

А рулем служила воля;

Обогнать он мог хоть ветер,

Путь держать — куда хотелось.

(…………..)

В тишине равнин пустынных,

В тишине лесов дремучих.

С каждым шагом делал милю

Он в волшебных мокасинах;

Но быстрей бежали мысли,

И дорога бесконечной

Показалась Гайавате!

Наконец, в безмолвье леса

Услыхал он гул потоков,

Услыхал призывный грохот

Водопадов Миннегаги.

«О, как весел, — прошептал он, —

Как отраден этот голос,

Призывающий в молчанье!»

Меж деревьев, где играли

Свет и тени, он увидел

Стадо чуткое оленей.

«Не сплошай!» — сказал он луку,

«Будь верней!» — стреле промолвил,

И когда стрела-певунья,

Как оса, впилась в оленя,

Он взвалил его на плечи

И пошел еще быстрее.

У дверей в своем Вигваме,

Вместе с милой Миннегагой,

Стрелоделатель работал.

Он точил на стрелы яшму,

Халцедон точил блестящий,

А она плела в раздумье

Тростниковые циновки;

Все о том, что будет с нею,

Тихо девушка мечтала,

А старик о прошлом думал.

Вспоминал он, как, бывало,

Вот такими же стрелами

Поражал он на долинах

Робких ланей и бизонов,

Поражал в лугах зеленых

На лету гусей крикливых;

Вспоминал и о великих

Боевых отрядах прежних,

Покупавших эти стрелы.

Ах, уж нет теперь подобных

Славных воинов на свете!

Ныне воины что бабы:

Языком болтают только!

(………………….)

В дебрях леса, под ветвями,

Он прокладывал тропинки,

На ночь ей шалаш построил,

Постелил постель из листьев

И развел костер у входа

Из сухих сосновых шишек.

Ветерки, что вечно бродят

По лесам и по долинам,

Путь держали вместе с ними;

Звезды чутко охраняли

Мирный сон их темной ночью;

Белка с дуба зорким взглядом

За влюбленными следила,

А Вабассо, белый кролик,

Убегал от них с тропинки

И, привстав на задних лапках,

Из норы глядел украдкой

С любопытством и со страхом.

Весел был их путь далекий!

Птицы сладко щебетали,

Птицы звонко пели песни

Мирной радости и счастья.

«Ты счастлив, о Гайавата,

С кроткой, любящей женою!»

Пел Овейса синеперый.

«Ты счастлива, Миннегага,

С благородным, мудрым мужем!» —

О печи пел красногрудый.

Солнце ласково глядело

Сквозь тенистые деревья,

Говорило им: «О дети!  Злоба — тьма, любовь — свет солнца,

Жизнь играет тьмой и светом, —  Правь любовью, Гайавата!»

Месяц с неба в час полночный

Заглянул в шалаш, наполнил

Мрак таинственным сияньем

И шепнул им: «Дети, дети!

Ночь тиха, а день тревожен;

Жены слабы и покорны,

А мужья властолюбивы, —

Правь терпеньем, Миннегага!»

Так они достигли дома,

Так в вигвам Нокомис старой

Возвратился Гайавата

Из страны Дакотов диких,

Из страны красивых женщин,

С Миннегагою прекрасной.

И была она в вигваме

Огоньком его вечерним,

Светом лунным, светом звездным,

Светлым солнцем для народа.

(ИЗ ПРЕДАНИЙ ПЛЕМЕНИ МАЙЯ)

САЙТ «СОЗНАНИЕ НОВОЙ ВОЛНЫ»