Адамус. Время Мерлина. Продолжение

Марк Твен. Часть 2

Время уходить

Что касается смерти, я прожил 75 лет на планете. Я был великим американским писателем. Я был известен во всём мире. Я здесь не хвастаюсь, я просто перечисляю факты, чтобы вы действительно поняли, когда я продолжу свой рассказ. Я видел так много уголков мира.

Хм. Я очень любил сигары. Я любил сигары и иногда немного виски. По большей части мне нравилось быть с людьми. Были времена, когда я любил быть один, но мне нравилось быть с людьми. Это заряжало меня энергией. Это заставляло меня идти вперёд, и я любил их истории.

Я не был таким болтуном, как сейчас, но, когда я был с людьми, я бы задавал им вопросы. Я бы вернулся в то время, когда был журналистом, работая в Территориальной Прессе, и я бы брал у них интервью для статей. О, я бы задал несколько вопросов, а потом бы держал язык за зубами и просто бы слушал.

Благодаря этому я узнавал намного больше, чем если бы мой рот постоянно раскрывался, рассказывая людям каким замечательным я был, и где я был, и что я сделал, большинство из всего этого было бы просто ложью и впечатлило меня, но только не тех людей. Но я решил, что просто задав несколько вопросов, люди с удовольствием отвечали. Они любили делиться своими историями. Хм.

Ближе к концу моей жизни, и я верю, что прожил на 10 лет дольше на планете земля, наступил определённый момент, когда я просто не мог больше путешествовать, когда я потерял моих любимых, когда я находился в депрессии, и наступил день, когда я почувствовал себя плохо. Меня посещали другие люди, что мне совсем не нравилось.

Ты рассчитываешь на некоторое уединение в своей собственной постели, но неожиданно приходят, задирают твою ночную рубашку и делают с тобой такие вещи, что, ты, возможно, не стал бы с собой делать. И я оказался в таком состоянии, в таких условиях.

Но по-настоящему убедительным моментом для меня уйти, умереть, было то, что я любил курить сигары. Я выкуривал более 20 сигар в день, и я делал это с гордостью, и было известно, что я вставал посреди ночи и выкуривал несколько сигар. Также известно, что я засыпал вместе с сигарой, а утром проснувшись, обнаруживал её зажжённой. Я так любил сигары. И случилось так, что мне разрешили только четыре сигары в день. Вы можете себе это представить?

Я знаю, я знаю, что вы думаете прямо сейчас – «Как они могли так поступить с тобой? Оставить только четыре сигары в день?» И один раз я услышал, как они шептались и сказали: «Мы собираемся сократить его до одной сигары.»

Я думаю, что они делали так, чтобы быть жестокими со мной. Не думаю, что это было необходимо для моего здоровья. Я думаю, что они просто так делали, чтобы быть жестокими. Они хотели посмотреть, будет ли этот старик орать и ругаться или может встанет с кровати и побежит в магазин, чтобы купить несколько сигар. Но когда я услышал, как они говорят, чтобы сократить меня до одной сигары, я сказал: «Я ухожу. Я ухожу отсюда. Это конец моим 75 годам на этой планете. Мне больше нечего делать, мне некуда идти, и не с кем встречаться. И теперь, когда у меня совсем нет сигар, я просто уйду.»

Они сказали, что у меня был сердечный приступ. Ха! Да у меня случился сердечный приступ, когда услышал, что мне собираются сократить сигары до одной в день. У меня случился сердечный приступ, и я ушёл. Я умер. Эх!

Вот это приключение сразу на месте. Думаю, что я напишу книгу о этом. Да, «Искусство Смерти Без Сигары во Рту». Я оказался мертвым и это не так уж отличалось от того, как быть живым. Я всё ещё был там. Я всё ещё чувствовал, как будто у меня было тело, хотя я мог проходить сквозь стены. Хотел бы я так делать, когда был живым на этой планете. Я бы гораздо быстрее выбирался из неприятных ситуаций. Но вскоре я обнаружил, что мертв. Хм. Много слез.

Я мог наблюдать за всеми волнениями на земле с людьми, кто говорил о моей смерти. Обо мне писали в газетах, мне устроили пышные похороны, было много цветов. Я помню, что было много цветов. Пришло также много людей и была большая служба, много пения и много плача. И я думаю, что было несколько улыбок здесь и там у тех, кто был рад, что я ушел.

Единственная вещь, которая меня беспокоила во всём этом, когда я услышал, как некоторые сказали другим «А я думал, что Марк Твен умер 10 лет назад. Я думал, что он уже умер. Я думал, что он давно покинул эту планету.»

Вот это меня беспокоило. Я слышал об этом снова и снова, даже когда был жив, и мне пришлось сделал четкое заявление «Слухи о моей смерти слишком преувеличены. Я ещё не умер.» Но когда я услышал людей на своих похоронах, говоривших «Я думал он умер 10, 12, 20 лет назад», ох, это меня задело. И я бы хотел плюнуть на них. Но, конечно, я был мертв. Я действительно не мог этого сделать. Хм.

И вот я был мертв. Похороны закончились. У меня осталась одна дочь. Она закончила заниматься всеми моими многочисленными делами, позаботилась о всех бумагах и получила небольшую сумму, которую я ей оставил. Теперь я мертв и думаю, «Ну, наверное, мне лучше отправиться в рай». Я слышал, что есть такое место, а также слышал, что есть совсем другое, где я не хотел бы оказаться. И я сказал «Я отправляюсь в путь», также как я делал во время моих путешествий, также как я сделал в первый раз, когда пересекал Атлантический океан.

Я просто отправился в путь.

Оказалось, что там есть что-то вроде тропинки. Хм. Нужно быть там, чтобы понять, но здесь ты в ничто, ты мертв, вокруг ничего нет, и ты думаешь, «Итак, мне нужно куда-то идти», и вдруг ты видишь тропинку перед собой, и ты, конечно, надеешься, что это правильная тропинка. И там есть цветы, так что надо думать, что всё в порядке. И я пошел по тропинке по пути в рай, надеясь, что я иду в нужное место, потому у меня не было никакого желания попасть в другое.

Прибытие

Ну, наконец-то я добрался до рая, я попал туда, и он оказался совсем не таким как я его представлял. Там не было жемчужных ворот. Я был разочарован. Я с нетерпением ждал встречи со Святым Петром и увидеть жемчужные ворота. Я слышал об этом, и мы обычно пели об этом в церкви. Мы обычно пели о том, как добраться до этих ворот, но там их не было. Я был разочарован. Я даже подумал, что может я попал в чистилище, а не в рай, но там была табличка прямо на двери, не очень большая, и на ней было написано «Это Рай», итак, я оказался там.

Кто бы стал врать об этом?
Я вошел в дверь. Это была не очень впечатляющая дверь. Она выглядела как любая другая дверь. У меня в доме в Хартфорде, штат Коннектикут, дверь была, наверное, красивее, чем эта в раю, но я подумал, возможно у них бюджет или ещё что-то в этом роде. Итак, я вошел. Там была зона регистрации. Они назвали это зоной регистрации, я огляделся вокруг и да, это было мило, но не впечатляюще.

Я бывал в более прекрасных замках королей и королев на земле, и я подумал, «Хорошо, может Бог не бывает в этом месте. Может он не так часто здесь бывает. Может он где-нибудь ещё во вселенной и сильно не заботится об этом рае, который здесь».

Потом я заметил за стойкой администратора большого, крепкого, волосатого служащего. Мужчина, на вид около 40 лет, но он был огромным. Он был очень большим. Я думаю, что он съел слишком много ангельского торта, если вы знаете, что я имею в виду. И он был очень волосатым, ну по крайней мере от шеи вниз. Голова была лысой, и он был очень волосатым и был без рубашки. Мне показалось это более чем необычным, но кто я такой, чтобы говорить. Я никогда не был в раю, я не знал правил, поэтому я смирился.

Он чем-то был занят за своей стойкой, а мне хотелось, чтобы он побрил свои плечи. Это, конечно, было забавное зрелище для того, кто только что умер, но я прочистил горло, чтобы дать ему понять, что я здесь «Гм! Гхм-гхм!»

Потребовалось нескольких прочисток и наконец он поднял глаза и почти с отвращением спросил «Чем могу помочь?» И я ответил: «Да, я здесь, чтобы зарегистрироваться на вечность.»
Он сказал: «Ну, здесь не гостиница. Здесь не регистрируют. У вас есть официальное приглашение?»

Я начал нервничать. Я никогда не слышал о приглашениях. Я подумал не упустил ли что-нибудь во время похорон. Может мне следовало заранее сходить к священнику и получить специальное приглашение в рай, и тут у меня нет никаких документов и произнес: «Нет, сэр. У меня нет приглашения, но я уверен, что должен быть в этом месте.»

Я подумал про себя, «Я знаю, я слышал, что по крайней мере двое Пап и десять адвокатов попали сюда, так что однозначно великий американский писатель может быть в раю.» В любом случае у меня была надежда.

И потом этот безрубашечный волосатый служащий сказал: «Итак, как ваше имя?» Я ответил: «Да, мое имя Марк Твен.» Я был весьма удивлен, что он не знал моего имени. Все на планете Земля знали, а этот служащий понятия не имел. Я сказал: «Меня зовут Марк Твен», а он: «Можете произнести по буквам, пожалуйста?» Ох, ну ладно, они что, здесь не изучают грамматику на небесах? Но я собирался следовать программе и объяснил ему: «Т-в-е-н, Марк, М-а-р-к.» А он спрашивает: «Какое второе имя?» и я замер на мгновение. Второе имя? У меня не было второго имени. Я никогда себе его не давал. Это было просто Марк Твен.

Я сказал: «Итак, сэр, у меня нет второго имени. Я Марк Твен» и с гордостью встал. На мне был костюм. Я всегда носил этот костюм, я и сейчас его ношу. Я повторил: «Я Марк Твен», и он просматривал свитки страницу за страницей, свиток за свитком, покачивая головой. В тот момент я начал сильно нервничать. У меня было долгое путешествие на небеса.

Пока он был занят просмотром свитков, я смотрел вокруг приемной в поисках туалета, потому что мне надо было. У меня был долгий путь и даже несмотря на то, что я был мертв, я всё ещё чувствовал эту потребность. Я догадываюсь почему. Ты привыкаешь что-то делать в течение 75 лет, и ты не можешь перестать за один день, даже если ты мертв. Он огляделся и сказал: «Извините, сэр, но в списках нет никого под именем Марк Твен из всех, кто здесь зарегистрирован. Возможно, вы ошиблись местом», сказав это, он посмотрел вниз, прямо вниз, далеко вниз.

У меня началась паника. Я прожил хорошую жизнь. Я был добр к своей семье. Я был добр с другими людьми. Известно, что у меня было несколько пороков, но никогда не доходило до крайностей. Время от времени я сквернословил, но я подумал, хорошо, я предоставлю им самый искупительный факт из всех. Я сказал: «Вы знаете, я был писателем, когда жил на земле. Я был великим писателем, и я действительно упоминал Бога в некоторых своих книгах с самой почетной и привлекательной стороны.

Я не был религиозным человеком, как таковым, но я говорил о Боге в своих книгах, и я уверен, достаточно людей на земле, кто прочитал об этом великом Боге, добром Боге, и там же на месте обратились в веру, таким образом, я думаю, что достоин быть в раю.»

Этот служитель, волосатый здоровяк без рубашки уже не раз слышал эту оперу, я уверен, слышал все эти мольбы от всех, кому здесь было не место, но я знал, что имею право быть здесь. Я знал, что должен попасть сюда. И в заключении я сказал: «Сэр, я хочу, чтобы вы проконсультировались со своим боссом, потому что уверен, что произошла какая-то ошибка. Я знаю, что я мертв, и это не проблема. Мне просто нужно знать, что я приглашен быть здесь в раю.»

Он посмотрел на меня с отвращением. Я уверен, что ему говорили об этом раньше. Когда я сказал «Вы должны проконсультироваться с боссом», на самом деле я даже не представлял о ком говорю. Он мог подумать, что я говорю о Боге. Предположу, что босс находится там наверху. Это мог быть один из архангелов, насколько я знаю, но внезапно он исчез. Я имею в виду буквально исчез прямо перед моим лицом. Я имею в виду, он исчез.

Хотел бы я знать, что происходит здесь, и потом я начал думать, не приснился ли мне просто плохой сон о смерти и всё такое. Может я не умер. Может я на самом деле не в раю, но внезапно вернулся служитель, этот волосатый, без рубашки служитель,- хотелось бы, чтобы у них здесь была униформа.

Казалось, что прошла вечность, так как я продолжал искать туалет. Я подумал, может мне выскользнуть через парадную и найти себе красивое дерево, но вдруг он появился с другим джентльменом, изысканно одетым, который показался мне знакомым, очень знакомым. Я оглядел его с ног до головы, он был великолепно одет, не то что волосатый служитель, и он сказал: «Да, сэр. Чему могу вам помочь?» и я ответил: «Я Марк Твен. Я здесь, чтобы быть в раю, в вечности или как-то ещё, если вы позволите.»

Он сказал: «Хорошо, дайте я взгляну на документы.» Пока он смотрел бумаги, он сказал: «Извините. Забыл представиться. Я Люцифер.»

У меня округлились глаза. Может, я ошибся местом. Я сказал ему: «Пардон, сэр. Вы сказали Люцифер?» Он ответил: «Ну, да, сэр.» Я спросил: «Я в правильном месте? Я в аду? Потому что начинает так казаться.» И он ответил: «Нет. Нет, сэр. Вы в раю.»
И я спросил: «Но какого черты вы здесь делаете? Я думал, что ваше место внизу, вместе остальными», а он ответил: «Это миф.»

Он сказал: «Люцифер означает свет.»

И продолжил: «Вы видите, здесь в раю нет ни темноты, ни света. Нет ни плохого, ни хорошего. Здесь нет зла. Это рай, и именно поэтому он называется раем. Здесь нет правильного или неправильного. Это просто рай. В раю вы обнаружите, что здесь нет негодяев. Здесь нет бродяг. Здесь нет преступников. Ничего подобного здесь нет.

Нет никого, кто обладал бы большей властью или был более праведным, чем все остальные. Здесь всё одинаково на небесах, и да, Я Люцифер. Вся эта история с Люцифером и Сатаной, всё это было увековечено церквями и религиями на Земле. И за это они должны отправиться в ад, и мы, наверное, создадим специальное место для них. Мы назовем его адом, потому что здесь нет такого места, как ад.»

Я почувствовал некоторое облегчение. Мне начинал нравиться этот Люцифер. У меня с ним было много общего, а он продолжил просматривать книги и сказал: «Извините, сэр, но мы просто не видим вашего имени здесь. Может у вас был псевдоним? Вы жили под другим именем?» и тут меня осенило. Псевдоним, псевдоним, псевдоним.
И тут меня осенило. «Точно, да, сэр! Да, я жил под именем Марк Твен, но при рождении меня назвали Сэмюэль Лэнгхорн Клеменс.» Сэмюэль Дэнгхорн Клеменс. И он сказал: «О, я вижу, сэр. Видите, такое случается время от времени, когда кто-нибудь приходит под другим именем, и мы не видим новое имя в реестре, которые они выбрали для себя. Дайте- ка я быстро посмотрю здесь.»

Он просмотрел все свитки, он и служитель ходили туда-сюда, а я всё оглядывался вокруг в поисках туалета. Я уже был готов спросить их, где он находится, но я не хотел отвлекать их от поиска моего имени в списках рая.

Итак, они смотрели и смотрели, и ничего не могли найти, и тут Люцифер спросил меня: «Хорошо, можете ли вы мне сказать, мистер Клеменс, дату вашего рождения?» И я ответил: «Это было 30 ноября 1835 года. Да, 1835 год»

И он сказал: «Окей. А дата вашей смерти?» и я ответил: «Ну, это было всего день или около того назад. Не думаю, что это было слишком давно. Это случилось 2 апреля 1910 года».

Он и служитель ещё раз просмотрели свои книги и вдруг они как разразились хохотом, как пара гиен в полнолуние, смеясь и хохоча, со слезами на глазах, они катались от смеха и указывали на меня. Их лица покраснели. Я думал они никогда не прекратят смеяться и вдруг Люцифер указал на меня и сказал: «Мальчик Комета! Мальчик Комета!» и волосатый служитель сквозь смех сказал: «Вы – Мальчик Комета! Мы знали это с самого начала. Мы просто устраивали тебе ад на пути в рай. Мы знали с самого начала кто вы такой. Мы ждали вас, Мальчик Комета», и в тот момент я понял, о ком они говорят – о Мальчике Комете.

Я родился в тот 1835 год, когда Комета Галлея пролетала рядом с землей. Я родился в ту ночь и умер в следующий раз, когда Комета Галлея приблизилась к земле в 1910 году. Я умер, когда Комета Галлея максимально приблизилась к земле. Она подошла и подхватила меня, вот почему они называют меня Мальчик Комета.

Мальчик Комета.

Они почему-то решили, что это смешно, и я подумал, что мне лучше смеяться вместе с ними на случай, если это всё какая-то большая шутка. Итак, я тоже засмеялся и вскоре мы все вместе хохотали в холле, и тут мне опять напомнили, что мне нужно в туалет, но в тот момент я подумал, что это будет невежливо их прерывать, и мне пришлось терпеть.

Люцифер сказал: «Следуйте за мной», и мы вошли в дверь и пошли по коридору. Ох, какой это был коридор, длинный и огромный, а произведения искусства, которые там были, заставили бы Ватикан позеленеть от зависти. Это были самые прекрасные произведения искусства, на которые я когда-либо смотрел. Они заполняли этот большой коридор, по которому мы шли, а я не мог не смотреть на всё это. Где они всё это взяли? Почему это всё здесь? Но это не имело значения, потому что это были самые прекрасные произведения искусства, которые я когда-либо видел.

И тут я понял, что они казались живыми. Казалось, что каждая картина и каждая скульптура как бы рассказывали человеческую историю. Это были не просто бездушные произведения искусства, картины, металл. Всё это было живым с человеческой историей, вот почему это так очаровало меня в этом большом коридоре.

Когда мы спустились в конец холла, там были две большие двери, очень большие, самые огромные двери, которые я когда-либо видел в своей жизни, и у дверей стояли швейцарские гвардейцы. Швейцарские гвардейцы. Я не мог понять, но тут до меня дошло, откуда Ватикан взял идею использовать швейцарских гвардейцев. Они украли её прямо из рая, наверное, просто потому, что швейцарские гвардейцы хорошо выглядели. Я не знаю, так ли уж они эффективны. Я не знаю, кто бы мог сюда прийти и вторгнуться в рай, но они там были, и они открыли двери для меня и Люцифера.

Они открыли двери в один из самых больших бальных залов, которые я когда-либо видел. Это был самый грандиозный зал. Я зачарованно смотрел на этот бальный зал. Ох! Даже мне, писателю, было бы очень трудно описать, что там было. Там всё было великолепным. Там повсюду были бассейны с парящей водой, и в любое время, когда вам захочется посидеть в бассейне с парящей водой, он был прямо тут, и за ним ухаживали юные прекрасные девы. И как у служителя у входа, у них тоже не было рубашек, и мне пришлось отводить глаза, потому что я ещё чувствовал себя человеком, а они были слишком прекрасными и привлекательными. Но я не хотел слишком разглядывать, и мы пошли дальше.

Повсюду были подносы с едой. Там была еда, которую я ел и любил, а также еда, о которой я даже никогда не слышал, повсюду была еда и она была свежей. Конечно же, там был виноград. Там было много разного хлеба, и некоторые я никогда в жизни не пробовал. Там были блюда, запах которых почти опьянял, и еда была повсюду, какую только захочешь. Изобилие напитков, любой вид алкоголя. Напитки были повсюду.
Вокруг ходили молодые люди с подносами, полные сигар. «Ох! Я в раю!», подумал я. Подносы полные сигар. И я сделал это – я сделал самое лучшее для себя, сделал небольшой запас, и у меня до сих пор есть несколько. Лучшие сигары, которые я когда-либо пробовал, а мы продолжали идти по этому бальному залу.

Там было много людей, очень много людей, и я заметил парня, направляющегося к нам. Он куда-то торопливо шел, и я вдруг понял, Иисус Христос! Это был Иисус Христос, и когда Иисус подошел ко мне, ох, у него была такая улыбка. Он сказал: «Мне нравятся твои книги, Марк» и пошел дальше, а я посмотрел куда он направляется. Там, в углу, был настоящий переполох. Похоже он направлялся к своим апостолам. Кажется, бедная Мария Магдалина слишком много выпила и –ох, она была просто пьяная в стельку – и её оправданием было, она думала, что это была просто вода, но кто-то превратил её в вино, когда она пила. Она была сильно пьяна.

Да, небольшое происшествие на небесах, а мы прошли через толпу, Люцифер отвел меня куда-то вниз в конец бального зала, и там я увидел некоторых великих личностей. Я видел тех, о ком вы только читали, но я увидел и многих тех, кто были простыми обычными людьми на земле. Но теперь здесь на небесах они просто веселились и пели, танцевали, курили и делали всё, что хочется. Они были в раю. Хм.

Вечер выпускников

Сейчас продолжим наш рассказ. Наверняка вам интересно к чему это всё идет, и это очень важная часть истории. Мы прошли в дальнюю часть зала, где собралась самая большая группа, которую я до сих пор видел здесь на небесах, самая большая группа из всех. Вы могли почти видеть сотни, а может быть и тысячи, сидящих за огромными столами – вы могли почти видеть ауры вокруг их тел, не только над головой, но и вокруг всего тела.

Мы подошли к столу. Вы могли бы сказать, что все они стали смотреть в нашу сторону. Они увидели подходящего Люцифера и, когда они увидели меня сразу за Люцифером, неожиданно, в тот же миг, они все встали, хлопая и аплодируя, и говорили: «Мальчик Комета, ты сделал это! Мальчик Комета, ты здесь!»

Ну, я был так ошеломлен всем этим – можете себе представить сотни, а может тысячи ангелов в раю вдруг узнали вас и хлопают, как никогда раньше – а я, прямо в тот момент, я так давно не ходил в туалет, что обмочился прямо там. Но чудесная вещь произошла с момента как я оказался на небесах, всё испарилось ещё до того, как попало на мои брюки, и никто ничего не заметил. Я почувствовал облегчение во всех смыслах этого слова. Здесь я был в раю и всё быстро испарилось. И главное, что никто не заметил. Я всегда носил белый костюм, и один из его недостатков, что на таком костюме все заметно гораздо больше, чем на темном.

Один из джентльменов, который очевидно был главным, встал и сказал: «Мальчик Комета, мы так рады, что ты здесь. Ты немного опоздал. Мы уже подумали, что ты пропустил комету.» И он продолжил: «Добро пожаловать. Добро пожаловать, Марк Твен. Добро пожаловать за наш стол. Это семья. Это клан. Это то, кто мы есть.»

Я обратил внимание на этого джентльмена, очень красивый и высокий, и очень, очень хорошо одетый и прекрасно говорит, и вы могли бы подумать, что он из королевской семьи, если бы он вернулся на землю, и вы бы подумали, что он самый величественный из всех королевских особ, если бы он вернулся на землю. И он выглядел так прекрасно, что я на мгновение почувствовал, что почти завидую, желая, чтобы у меня была его внешность и очарование. Затем он представился, как Сен-Жермен, Граф Сен-Жермен.

Он пригласил меня подойти и сесть рядом с ним, прямо рядом с собой, может на второе самое почетное место за всем столом, и они все подняли тост за мое прибытие, сюда на небеса. И затем Сен-Жермен сказал: «Позволь мне представить тебе некоторых из присутствующих здесь. Ты можешь знать их имена. Позволь мне представить тебе Самуила. Самуил, один из моих жизней. Позволь мне представить Платона, одного из моих жизней. Позволь мне представить тебя здесь, и здесь, и здесь.» И он продолжал идти вниз по ряду, представляя мне тех, чьи имена я знал и многих других, кого я не знал, и закончил почти в конце, в дальнем конце стола.

Он сказал: «А там внизу маленький мальчик раб. У него нет имени, и никогда не было. Мы просто зовем его маленький мальчик раб. Он был в Атлантиде.» И я посмотрел туда на маленького мальчика раба, ему было не больше 12-14 лет, он играл с кристаллом. Какого черта он там делал, играя с кристаллом на небесах, я не знаю, но он казался очарованным этим.

Наконец он вернулся на мою сторону стола и сказал: «Сейчас, я хотел бы представить тебе вот этого парня.» Этот парень показался мне слишком знакомым, слишком знакомым. Он сказал: «Я хочу тебе представить Сэмюэля Лэнгхорна Клеменса.»
В тот момент я понял, что это я и в то же время не я. И я сказал: «Ваша честь, Сен-Жермен, как так получилось, что я Сэмюэль Клеменс, но Сэмюэль появился здесь раньше меня?»

И он ответил: «Хорошо, вы можете взять себе новую личность, с которой можете делать, что угодно, когда захотите, а ты взял новую личность Марка Твена и, следовательно, Сэмюэль Клеменс умер задолго до тебя, на 10 лет раньше. Ты уже и забыл о нем, а он рад быть здесь. У него нет никаких раскаяний или сожалений, ничего нет против тебя. Видишь, ты стал Марком Твеном.»

Я начал понимать в чем дело, но ещё не мог выразить это словами. Я думал, что мне придется написать ещё одну книгу. Если бы я не умер, я бы назвал ее «Письма из Рая.» Как всё это запутано.

Итак, мы сели за стол и Сен-Жермен всё объяснил. Он объяснил, когда я спросил его: «Хорошо, а как может быть, что ты – Вознесенный Мастер? Как может быть, что ты обрел просветление, а я пришел после тебя? В этом нет никакого смысла. Можно подумать, что ты просто перестал иметь все эти новые жизни.»

И он ответил: «Ну, во-первых, Марк Твен, на самом деле нет ни времени, ни пространства. Ничего этого нет, поэтому ты не можешь думать в этих терминах, когда ты размышляешь о жизнях, потому что у тебя есть прошлые жизни, которые ещё даже не закончились.» Он продолжил: «Но важнее всего то, что Марк Твен был создан не из кармы, а из любви и из желания делиться. Этот персонаж, Марк Твен, произошедший из персонажа Сэмюэля Клеменса, был создан для того, чтобы отправиться на Землю и принести людям немного радости и юмора.

Это случилось так же потому, что я, как Сен-Жермен, любил это место, которое называют Америкой, но в то время в Америке не хватало хороших писателей, а я хотел создать что-то, что можно было бы оставить миру. Но пойми меня правильно. Это на самом деле не я, кто создал тебя. Ты не просто жизнь в течение какого-то срока. Мы все как двоюродные братья друг другу. Мы все вышли из одной души.»

«Но, — сказал он, — Знаешь, в этом кроется одна проблема. Ты заметил, что здесь за столом, у всех нас были жизни на Земле. И здесь нет ни одной души, даже здесь в раю, и это потому, что душа никогда не жила как человек. Как бы они здесь появились? Только люди приходят сюда.»

И он сказал: «Вдобавок ко всему, есть небольшая, можно сказать, напряженность, когда здесь присутствует душа. Наша душа существует под именем Зебаэль, и знаешь, она нас немного раздражает. Мы говорим об этом время от времени. Мы все немного раздражены и, откровенно говоря, у нас нет никакого желания, чтобы Зебаэль была тут за нашим столом с нами, даже несмотря на то, что мы все здесь родственники и вышли все из творения Зебаэль. Но, знаешь, это так запутано. Слишком запутано. Ты не знаешь кто ты на самом деле и мы все задаемся вопросом, действительно ли наша душа понимает это.»

«Видишь ли, ты – ты, Сэмюэль Клеменс, ты стал Марком Твеном, но ты даже не знал кто такой Марк Твен. Видишь вон того персонажа? Это Фрэнсис Бэкон. Фрэнсис Бэкон.» Это поразило меня, потому что я провел много исследований и написал несколько статей о Фрэнсисе Бэконе, более известном, как Шекспир. Уильям Шекспир. Я посмотрел на него, и на моем лице появилась широкая улыбка.

Фрэнсис Бэкон, более известный как Уильям Шекспир. Это была та же самая путаница, что и у меня. Был ли я Сэмюэлем Клеменсом или я был Марком Твеном? И в этот момент Фрэнсис Бэкон заговорил: «Я хочу извиниться перед тобой, Марк. Они проделали со мной тоже самое, когда я очутился в раю. Тот же служитель без рубашки и на мой взгляд слишком волосатый. Тот же служитель спросил мое имя, и я ответил: «Уильям Шекспир!» с большой гордостью, потому что знал, что стану одним из самых известных писателей всех времен. И они не могли найти мое имя в свитках, вскоре тоже послали за Люцифером, и я тоже удивился, услышав его имя. И они просматривали все свитки и наконец после долгих просьб они сказали мне: «Быть или Не Быть, добро пожаловать в рай. Заходи.» Они проделали то же самое и со мной. Я хотел бы предупредить тебя заранее, если бы мог, но это сбивает с толку, не зная кто ты есть на самом деле. Вот почему у нас у всех возникла небольшая проблема с Зебаэль.»

Тишина охватила весь стол и наконец всю комнату. Она стала холодно-отрезвляющей при обсуждении Зебаэль или другого любого существа с душой. В комнате таких не было. Были только мы, те, кто были раньше людьми.

(пауза)

Сен-Жермен сказал: «Знаешь, душа создает нас. Мы есть выражения души, а душа дает нам свободу.

Душа позволяет нам делать всё, что мы выбираем делать, всё во имя опыта души. Но где была душа, когда мы страдали? Где была душа, когда нам нужен был кусок хлеба? Где была душа, когда мы вступали в конфликты с другими людьми, когда наши любимые умирали прямо на наших глазах? Где тогда была душа? »

Я начал ощущать подкатывающую тошноту. Они так ничего не поняли ни здесь на небесах, ни тем более на земле. Они так и не разобрались во всем этом, и тут я почувствовал, как проваливаюсь в небытие.
В этот момент Сен-Жермен вернулся, широко улыбаясь, и сказал: «Марк Твен, мы ещё раз пошутили над тобой.

Мы есть душа.

Мы есть душа в человеческом выражении, и как люди, мы можем давать себе имена, другие личности. Мы можем притворяться, что возвращаемся из жизни в жизнь. Мы можем притворяться, что существует ад. Мы можем притворяться, что существуют ограничения. Мы можем притворяться, что есть страдание, но мы есть душа, вот почему ты не видишь Зебаэля здесь как душу, потому что мы и есть эта душа.

А свобода заключается в понимании того, что ты есть душа.

Будь ты Сэмюэль Клеменс, будь ты Марк Твен, Шекспир или кто-либо другой, ты есть постоянная душа в выражении. Никогда не было разделения, только в твоих снах.»
И в этот момент все за столом, все в этом огромном зале встали и начали петь, и я присоединился к ним: «Потому что она — веселая душа, он — веселая душа, мы — веселая душа, и никто не должен отрицать этого.»

Вот такая история приключилась со мной на небесах. С тех пор я там. Мне нравится встречать приходящих новичков. Мне нравится рассказывать им истории, помогая понять, как на самом деле работает душа, тот факт, что душа не какое-то далекое существо, которое диктует вам, что вы должны и не должны иметь.

Душа не делает одолжений. Душа вообще не знает о вас. Душа – это вы, это прямо здесь.

И когда вы принимаете это – когда вы принимаете, что вы есть душа в выражении, вы также и творец, и как творец, вы можете создавать другие сущности внутри себя, как это сделал я, из Сэмюэля Клеменса в Марка Твена, что вы как душа можете выбирать любой путь для опыта, который вы хотите – тогда вы становитесь свободными.

Вам скажут, что это невозможно, что есть какой-то Бог на далеких небесах, который диктует всё, что вы можете и не можете делать, и что вы должны следовать определенным правилам поведения как человек. Но факт в том, что всё это неправда. Вы есть душа. Вы можете выбирать всё, что хотите. Вы можете изменить выражение вашего лица. Вы можете изменить ваш день. Вы можете изменить вашу судьбу, ваше изобилие и даже здоровье.

Вы есть душа.

Никогда, никогда даже не думайте, что вы отделены от неё, и что вы просто ещё одно воплощение в череде жизней, состоящей из множества инкарнаций, что вы просто побочный продукт предыдущей жизни. Всё это неправда. Вы есть душа. Вы вне времени и пространства. Позвольте себе мечтать. Позвольте себе парить и позвольте себе быть в раю на Земле до конца ваших дней здесь.

Просьба

Ещё один последний пункт до того, как я уйду. Вы прямо сейчас здесь на земле и, наверное, это самое важное время из всех времен. Я знаю другие поколения говорили об этом, но ни одно из них даже не сравнится с тем, для чего вы здесь сейчас, что происходит на этой планете, и с важностью вашего сознания здесь.

Это может быть очень отрезвляюще, очень отрезвляюще, действительно, думать о последствиях того, почему вы здесь. Но я прошу вас пить, хех, я прошу вас не трезветь, потому что это может привести к тому, что вы станете немного зажатыми во всех отношениях.

И празднуйте себя вместо того, чтобы слишком много волноваться о том, что будет дальше на планете, празднуйте себя.

Понять, почему вы здесь, и хотя это имеет серьезные последствия, не воспринимайте все так серьезно. Наслаждайтесь своей жизнью здесь. Как я обнаружил, побывав на небесах, ада не существует. Там нет правильного или неправильного. Нет ни черного, ни белого. Есть только рай, и именно там вы собираетесь вместе со своим кланом, кланом вашей души.

Я призываю всех вас сделать одну очень важную для меня вещь, Марка Твена. Рассказывайте свои истории. Рассказывайте свои истории. Вы только что услышали мою историю о том, как я попал на небеса, и теперь не так важно, насколько она правдива, потому что это моя история, и я за ней стою.

У вас есть прекрасные истории, которые вы можете рассказать. Вам еще предстоит открыть их для себя. У вас есть замечательные истории, которые вы можете рассказать, о ваших днях здесь, на этой планете, в этой жизни, даже если порой вам кажется, что история была маленькой или несчастной. Что ж, я тоже мог бы сделать свою историю маленькой и несчастной. Всё зависит от восприятия.

Я мог бы почувствовать, что когда я рос, мой папа, он всегда убегал от коллекторов, и я мог бы стать жертвой этого. Я мог бы рассказать, что у нашей семьи не было достаточно денег, чтобы позволить мне получить образование в университете, поэтому мне пришлось зарабатывать рабским трудом. Я этого не сделал. Моя история была о приключениях, о том, как увидеть мир, как встречаться с людьми и чувствовать человеческие сердца.

Ах, ваша история. Не важно, как вы ее рассказываете, вслух, или записываете, или просто мечтаете и чувствуете ее в вашем сердце. Но ваша история становится не только вами, она становится частью планеты. И этой историей так важно поделиться прямо сейчас, особенно вашим опытом выхода из спящего человеческого сознания, вхождения в вашу осознанность, и о всех ваших испытаниях и невзгодах, о всех ваших великих драконах, с которыми вы столкнулись на этом пути. Напишите о драконе. Люди любят читать о драконах. Напишите о ваших драконах и как вы встретились с ними.

Ваши истории нужны планете прямо сейчас, и вот почему вы здесь. Вот почему они попросили меня прийти и поговорить с вами, попросить вас сейчас, пожалуйста, делитесь вашими историями.

Итак, наше время подошло к концу. Я должен вернуться на небеса. Я уверен, что они уже скучают по мне. Они, наверное, думают, что другая какая-то комета пришла и забрала меня обратно на землю, но … (он вздыхает) … Я закончу, там, где начал.

Я Есть то, что Я Есть, и по милости божьей я знаю, что Я Есть, но иногда я просто забываю, кто я есть.

И когда я перестаю так чертовски беспокоиться об этом, я понимаю, что я гораздо больше, чем когда-либо думал. Я намного больше, чем Марк Твен. Я намного больше, чем Сэмюэль Клеменс. Я Есть то, что Я Есть.

И на этом, леди и джентльмены, настало время для меня ухватиться за следующую комету.

Я Есть Марк Твен. Спасибо.

Перевод Натальи Титовой